салют

Красное, сочное, румяное яблоко, очень гордилось своей лощеной, переливающейся всеми цветами радуги, глянцевой кожей. Многие птицы порой путали его с солнцем, по утрам. Только ему порой удавалось так повернуться, так изловчиться, отражая свет, что даже расплющивший об него нос лучик, с полными глазами слез, никогда не жаловался на боль или выбитый зуб. Ну, а уж от ароматного запаха, спиралью закручивающий вокруг него воздух, начинала кружиться голова даже у пчел, напрочь забывших дорогу домой. Долгими часами кружились они, старательно бормоча про себя пыхтелки, не смея даже скосить глаз на столь ослепительное божество. Но однажды, когда сад наполнился громкими, звонкими голосами людей. Чья то ладошка, сорвав его с ветки, небрежно засунула, королеву дерева в темный и душный карман куртки. В нем сильно пахло банановой жвачкой, поигрывали мускулами два стальных шарика от подшипника, а ребристые клавиши мобильника так больно вдавились в ее бок. Что, не удержавшись от столь резкой перемены судьбы, потеряв сознание, она долго не могла понять. Куда же попала, очнувшись на белом подоконнике окна, по стеклу которого медленно сползали, холодные слезы осеннего дождя. Тянулись к серому, промокшему насквозь свету, точеные листья цветов. Презрительно поглядывающих, на непрошеную гостю. Перешептывающихся между собой, и язвительно цедящих сквозь зубы: «Вы только посмотрите на ее талию, какой ужас! Разве можно так распускать себя», наперебой фыркали зеленые балерины, обращаясь к серому отражению на стене. И их бледные тени хриплым, затухающим шепотом, вторили им, закатив глаза. И эти волны всеобщего негодования, подобно серой паутине дождевых туч, покрывали темной краской некогда блестящую красавицу, расплывались тенью у ее ног, и она впервые в жизни почувствовала себя золушкой, в этом новом и таком непонятном мире. Откуда ей было знать, что завтра опять выйдет солнце! И с первыми же его лучами, пробившимися сквозь стекло, ее атласная кожа вспыхнет, заблестит и, отразив весь окружающий ее мир, заставит, кого то нажать на кнопку фотоаппарата. Всего лишь затем, чтобы сказать, а в мире еще столько прекрасного…